Книга Наши против  - Маргарита Ардо

Кстати, мой личный пират тут, кажется, был важной птицей, потому что все перед ним вежливо расшаркивались и многозначительно кивали. Что ж, признаюсь, было приятно сидеть на руках не у Замухрын Замухрыныча Шестёркина, а у красавца-пирата со статусом и гордой осанкой. Чёрт, а я думала, что мне плевать на положение в обществе и социальные градации. Выходит, я себе врала? М-да, никто не совершенен…

Прямо по курсу высилось большое, покрытое тростниковой крышей заведение без стен и дверей – попросту колонны из стволов пальм, подпирающие балки, деревянный настил с цветастыми ковриками и подушками вокруг столиков на пеньках. По центру маленькие каменные чаши с разожжённым огнём. Экзотичненько!

У столов сидели мужчины, поджав под себя ноги, и трапезничали, но один столик был свободен. Перед входом, на громадном вертеле жарилась свиная туша. Ручку крутил мальчик в широких красных штанах с чёрным поясом, а толстый мужчина ловко орудовал длинной двузубой вилкой и ножом, обрезая уже поджаренное мясо. Капли сока падали на раскалённые камни, распуская шипение и вкусный мясной аромат.

– Вот это хочу! – воскликнула я, понимая, что шашлык с гастритом категорически несовместим, но я умру, если не съем.

– Будет, – улыбнулся Киату.

Он занёс меня под крышу, усадил на одну из подушек вокруг свободного столика и важно сел рядом. К нам вышла дородная женщина с толстыми рыжими косицами ниже пояса, массой монист и бус на большой, полуоткрытой груди, и в пёстром платье с карманами по бокам, как у джайны Фло.

– Господин Катран, а я уж думала, что вы ужинать сегодня не придёте. Столько шуму было сегодня! Но ваш стол, как всегда, ждёт вас, – и обратилась ко мне: – Приветствую, юная джани!

– Мы с юной джани очень голодны. Принеси нам поскорее, Лакуна, всего, что есть готового сразу. А потом блюдо сочных тюртелей. Хочу похвастаться твоей стряпнёй перед моей джани-до, – Киату сделал широкий жест и положил мне руку на плечо.

Брови Лакуны изумлённо взметнулись, щёки разрумянились – видимо, Киату позволил себе нечто непривычное. Кхм… Пират и есть пират, никакого воспитания. Я осторожно отодвинулась. Лакуна метнулась к кухне, щёлкая пальцами, как кастаньетами. Две девочки лет по тринадцать появились из-за занавеси, Лакуна им шепнула что-то, и помощницы в мгновение ока заставили стол перед нами всевозможными блюдами.

– А приборы можно? – спросила я у веснушчатой девочки.

Она не поняла, о чём я.

– Ну, вилку, ножик, ложку? Чтобы есть!

Киату замотал головой:

– У нас едят руками. Чтобы не выказать, что ты брезгуешь стряпухой. Можешь макать в соус лепёшку.

Ох, дикие какие! Но желудок требовал своё, и уж коли я заявилась в заведение полумокрой растрёпой, можно было уже не заморачиваться этикетом. Интересно, а может, у них тоже так принято – перед первым свиданием и походом в кафе макать девушку головой в море?! Тут же всё через десятые горы. Я отмахнулась от мыслей и принялась сметать всё, что было передо мной: соусы с бобами, мясные рулетики, овощные котлетки, что-то рыбное и пикантное. Потом буду спрашивать, как называется. Пока кормят, надо есть.

Киату тоже ел, но ему было не угнаться за мной – продукты исчезали, как отходы на конвейере мусоросжигательного завода. Киату смотрел на меня с весёлым интересом, иногда заглядывая за спину: мол, куда всё девается. Люди вокруг с любопытством поглядывали на нас, а я – на еду.

– Корм в коня, – наконец, радостно сообщила я, чувствуя, что жизнь налаживается, и можно не бояться голодного обморока в ближайшие часы. – Вкусно.

Киату кивнул:

– Я рад. А место для тюртелей осталось? Хм… хотя по идее, всё, что ты съела, уже должно было равномерно распределиться по телу и выглядывать из ушей.

– Нет, я ещё столько же могу, – сказала я, и вдруг меня пронзила мысль. – Погоди, ты сказал Лакуне, что я твоя джани-до. Почему «до»? Что это за приставка? Я только карате-до знаю…

Киату просиял довольно и заявил:

– Это значит, что юной джани остался всего один шаг для того, чтобы стать джайной и моей мухаркой.

Я чуть не поперхнулась.

– Что?! Ты хочешь сказать, что вот это головой в бассейн было свадьбой?

– Почти. Ещё один торжественный момент, и ты навек моя, – сказал Киату так, словно одарил подарком. Потянулся к моим губам, прикрыв веки.

Я отскочила. И выпалила в возмущении:

– А меня спросить не надо было?!

– Зачем? – моргнул Киату. – Тебе нужен защитник. Я смогу защитить тебя лучше других! Я хочу нести за тебя ответственность перед Оком и людьми!

Он наклонился надо мной и получил в нос лепёшкой.

– Я. Ни. За. Что. Не. Стану. Твоим. Имуществом! – рявкнула я и сорвалась с места.

Глава 29

Волнение зашкаливало. И надо было бы разозлиться, но очень хотелось плакать: зачем он всё испортил? Теперь надо на него обижаться. Я так и не узнаю, что такое тюртели, а вдруг они вкусные?! Ещё эти юбки дурацкие в ногах путаются… Я даже до лавочек не успела убежать, как он схватил меня за руку.

– Стой!

Обернулась. Киату высился надо мной, мрачный и погасший.

– Отпусти! – выкрикнула я.

– Нет.

Люди вокруг смотрели на нас, разинув рты. Угу, для них, небось, не желающая выйти замуж девица – как кошка, внезапно заявившая хозяину человеческим голосом, что Китикэт гадость. Киату был зол и обижен. Ну и плевать, так предложения не делают! Я просто обязана была возмутиться. Перед всем женским полом обязана! Где конфетно-букетный период? Где признания? Где рука и сердце? А с мамой познакомить?

Я готова была испепелить взглядом Киату.

Вон даже принц, и тот спрашивал, хочу ли я, пойду ли я. В любви признался! И глаза были этом были как у щеночка – искренние, наивные. Он, конечно, тоже удивился отказу, но вёл себя няшно.

– Отпусти! – повторила я, пытаясь вырваться. – Я тебе не тумбочка, чтобы сдаться по описи!

– Нет, – поджал губы Киату. – Даже если ты, глупая мухарка, этого не понимаешь, я уже перед морем поклялся тебя защищать. Значит, обязан. И точка!

Мне стало страшно – он не шутил. Вырваться не получалось – не рука, а клешня зверского краба! И смотрел Киату на меня не влюблённо, а так, словно ремня собирался дать. Даже хуже, чем дедушка, когда я случайно разбила вдребезги антикварную вазу, привезённую из Китая. Сразу ясно, что этот пират ни капли не влюблён. Конечно! Он, как все, хочет заполучить дживу. Не знаю, что это ему даст, статус? Вроде мало ему тут уважения! А больше ничего – он же знает, что от меня больше убытка, чем пользы! Но Киату держал крепко и тянул к себе. Да что ж это такое?!

Моя нижняя губа задрожала, глаза наполнились слезами. То есть мне придётся быть его женой?! И выбора нет? И никто не будет за мной ухаживать, добиваться, смешить, задаривать цветами, позволять капризничать и становиться на колено, в волнении протягивая колечко? Как дурацкий тэг на литературном сайте «брак по принуждению»?! Нет, только не со мной! Я не так мечтала! Я хочу по любви и чтобы красиво!